Из переписок:
"...Знаешь, а я в восторге от выставки в Манеже. Сейчас вот сижу жру в кафе её. Восторг, конечно, не от кафе, хотя кура в каштанах - это прикольно.
Финская ель, живее человека, дышащая и вечная, огромная и необъятная. Растущая ровно и горизонтально. Иначе она в нашем сознании не умещается... Что мы, человечки, видим снизу? В лучшем случае кусочек основания. А ель большая, ель живая. Ель дышит.
Этот сумасшедший цепеллин и без названия (Война) Гайсумова. Мальчику Аслану было три года, когда началась война в Чечне. Что он увидел? Как он увидел? Книги.
Я стоял, смотрел и плакал. Это очень сильно. Книги меня всегда волновали больше людей.
Книги. Растерзанные войной в различных вариациях книги... Выжженые, источенные, протертые через проволоку, разорванные, взорванные и прострелянные. Иссущенные и утопленные. Книги - как могила, как судьба, как артефакт времени и судьбы человека, судьбы людей, судьбы народа.
Братская могила из книг. Это очень сильно. Я впечатлился и заплакал.
Хорошо, что один пошел. Слезы не должны стеснять...
А нечаянный цепеллин посреди зала? Такой необъятный и неуместный. Как кит, неаккуратно выброшенный на сушу, но не теряющий надежды вернутся в бесконечные ветры стихии...
Такой по-детски восторженный и старчески громоздкий. Как ожиревший мальчик, карабкающийся на крышу за красотой. Ему очень тяжело, он рассыпется в любой момент. Но его мотор жужжит и в эту секунду он рвется ввысь. Других секунд в жизни нет - только эта..."
И, поверьте мне, там еще есть на что посмотреть и над чем задуматься. "Больше света", господа!
Все, кто в Москве - бегом на 5-ую биеннале современного искусства!
"...Знаешь, а я в восторге от выставки в Манеже. Сейчас вот сижу жру в кафе её. Восторг, конечно, не от кафе, хотя кура в каштанах - это прикольно.
Финская ель, живее человека, дышащая и вечная, огромная и необъятная. Растущая ровно и горизонтально. Иначе она в нашем сознании не умещается... Что мы, человечки, видим снизу? В лучшем случае кусочек основания. А ель большая, ель живая. Ель дышит.
Этот сумасшедший цепеллин и без названия (Война) Гайсумова. Мальчику Аслану было три года, когда началась война в Чечне. Что он увидел? Как он увидел? Книги.
Я стоял, смотрел и плакал. Это очень сильно. Книги меня всегда волновали больше людей.
Книги. Растерзанные войной в различных вариациях книги... Выжженые, источенные, протертые через проволоку, разорванные, взорванные и прострелянные. Иссущенные и утопленные. Книги - как могила, как судьба, как артефакт времени и судьбы человека, судьбы людей, судьбы народа.
Братская могила из книг. Это очень сильно. Я впечатлился и заплакал.
Хорошо, что один пошел. Слезы не должны стеснять...
А нечаянный цепеллин посреди зала? Такой необъятный и неуместный. Как кит, неаккуратно выброшенный на сушу, но не теряющий надежды вернутся в бесконечные ветры стихии...
Такой по-детски восторженный и старчески громоздкий. Как ожиревший мальчик, карабкающийся на крышу за красотой. Ему очень тяжело, он рассыпется в любой момент. Но его мотор жужжит и в эту секунду он рвется ввысь. Других секунд в жизни нет - только эта..."
И, поверьте мне, там еще есть на что посмотреть и над чем задуматься. "Больше света", господа!
Все, кто в Москве - бегом на 5-ую биеннале современного искусства!
Комментариев нет:
Отправить комментарий